Штирлиц очнулся ранним утром под забором чьей-то загородной виллы. Его тошнило, в левой руке был зажат женский бюстгальтер, из правой торчал обрывок записки: «Разрешаю расслабиться. Центр.»
Штирлиц очнулся ранним утром под забором чьей-то загородной виллы. Его тошнило, в левой руке был зажат женский бюстгальтер, из правой торчал обрывок записки: «Разрешаю расслабиться. Центр.»