Архив

Как всем известно, военные любят давать оружию «лаконичное и понятное имя» — сокращения. Как то: АК-47(74) — Автомат Калашникова образца 47(74) года, РПГ — Ручной Противотанковый Гранатомет, СВД — Снайперская Винтовка Дегтярева и т.д. История такова: как-то на военный склад пришла ракета с «лаконичным и понятным именем» 2П23Х. Долго думали, что бы это могло означать. Оказалось, что дававшие «имя» данной ракете были людьми с чувством юмора: 2 женщины — разработка и написание документации, 23 мужика — разработка и сборка самой ракеты.

Рассказал один знакомый военный моряк. Действо разворачивается на каком-то нашем военном корабле. Приезжает туда какая-то делегация преимущественно состоящая из женского пола. А надо сказать что совсем недавно на этом корабле в радио рубке меняли переключатели на связь по кораблю (т. е. включил тумблер и вещаешь по всему кораблю ченить а ля боевая тревога, торпеда по левому борту или там ценные указания начальства). И если раньше тумблер имел два положения, соответственно вклвыкл, то в тот момент поставили тумблеры с тремя положениями (других, видимо, на складе не нашлось, все разворовали) вклвыклвкл. Заходит эта делегация в радиорубку главнвый в рубке как положено рапортует, радисты по стойке смирно и т. п. А до этого они чего-то вещали по кораблю и по привычке тумблер естественно не туда переключили. Делегация чинно удаляется, а между радистами происходит примерно следующий диалог слышный понятно всем на корабле:

Радист 1:- А я бы той блондинке вдул по самые гланды!

Радист 2:- Не, а я бы той брюнетке!

Проходит минуты две обсуждения всех подробностей их сексуальных фантазий. В рубку залетает злой и одновременно красный как рак старпом. Гневно щелкает пресловутым тумблером (который от сильного удара спокойно перещелкивается из одного крайнего положения \»вкл\», минуя положение \»выкл\», в другое крайнее положение \»вкл\») и орет благим матом следующие слова:

Старпом :- Я может быть тоже вы@бал и блондинку и брюнетку и ту толстушку, но я же не кричу об этом по всему кораблю!

Занавес.

Служил мой брат в частях, которые так ненавязчиво нацеливали свои ядреные головки (которые боевые) на некоторые города Европы. Не помню про дальность, но это не суть важно, главное, что они были мобильные все из себя (т.е. не в шахтах сидели). Дело было под Питером (тогда он был еще Ленинград). Ну вот, едут они значит на очередное дежурство или еще куда. В общем, колонна машин и пусковых. Трасса на Финляндию. Дорога узкая и загруженная. Последним в колонне идет ГАЗ «66-ой» с буташкой. Два чела в кабине и трое в будке. Спрашивается: что могут делать эти три человека в будке? Oтвечается: пьют! и не воду, а как все уже догадались: ее родимую. Долго ли, коротко, ну вот приспичило одному из этих трех в туалет. И не просто, а конкретно, наверное желудок закусон не переваривал. Диарея — вот как это по-научному! Вроде, какая тут проблема, но тут выясняется, что связь с водителем не работает. А парню этому уже невтерпеж. Они стучат — водитель не слышит! Прошло минут пять, ситуация не изменилась. Тогда, организовав саммит «большой тройки», они постановили:

1. Гадить в кунге нельзя!

2. Машину не остановить!

Решение: открывается дверь кунга (сзади машины). «Страдающий» садится делать «дело», держась за поручни руками, прямо на дорогу. Два друга страхуют его, держа за руки. Все бы ничего, но день, наверное, был несчастливый для этого парня. На кочке у него слетают ноги и он повис на руках, но процесс-то уже пошел! И его не остановить! (процесс). И тут два товарища, которые держали друга, обратили внимание, что следом за ними шел «буржуйский» лайнер (автобус), может с финами, а может кто еще, но номера не наши были. И ржач там стоит такой, что даже им было слышно. И обогнать-то их автобус не может. Но не бросили ребята своего друга.

Окончание: «66»-ой остановился (водитель автобуса сигналил). Автобус тоже остановился и обогнать не получается, стоит следом за «66»-м». «Пострадавший» сидит в чистом поле, метрах в 20-ти от трассы (дальше не смог отбежать) с видом человека, которому абсолютно наср##ь на всех, что главное — это процесс! Ржач был уже не только в автобусе, а во всех машинах за автобусом. Ребята благополучно продолжили свой путь, пополнив свои запасы медициной и водкой (фины дали), а также наладив связь с кабиной водителя.

Да уж, хотелось Сергею, чтобы на этом, выпускном, экзамене по тактике его маленькая победа на тренажёре пошла в общий зачёт. Мелочь, а приятно.

— Савелич, а ты чего спокоен, как слон на похоронах магараджи? — обратился Берёза к седому капитану 3 ранга с командирским значком на тужурке. — Никак, всё знаешь?

— А чего беспокоиться? — затягиваясь беломориной, так как другого курева он не признавал в принципе, ответил Савельев. — Дальше ТОФа не пошлют, а там для меня всё родное. Да и несолидно, как-то, суетиться в мои лета… В нашем деле главное — оценить обстановку и принять решение. Прорвёмся!

И, кинув «бычок» в обрез с водой, Савелич направился к двери аудитории — было уже пора… Дождавшись, когда из аудитории выпадет тело очередного слушателя, капитан 3 ранга Савельев открыл дверь и чётким строевым шагом направился к столу экзаменационной комиссии:

— Товарищ контр-адмирал! — уверенным командным голосом произнёс он. — Капитан 3 ранга Савельев для сдачи экзамена по тактике Военно-Морского Флота прибыл!

— Хорошо-о… — по привычке протянул начальник кафедры.

Он уже хотел продолжить: «Тяните билет!», но не тут-то было.

— Есть «хорошо»! — бодро ответил Савельев, развернулся кругом и, тем же чётким шагом вышел из аудитории.

В классе наступила немая сцена… Народ у досок пытался не корчиться от смеха, а те, что сидели за столами, уткнулись лбом в столешницу, сотрясаемые беззвучными рыданиями. Старший преподаватель недоумённо посмотрел на начальника кафедры и, разведя руками, спросил:

— И чего с ним будем делать?

— Как что? — последовал ответ мудрого адмирала. — Тактика, как дисциплина учит нас правильно оценивать обстановку и принимать грамотные решения… Он! Решение! Принял! Да и слово адмирала — это вам не крик попугая на ветке! Вписывайте в ведомость озвученную мной оценку.

В деревенскую семью возвращается со службы в армии парень. Служил в Морфлоте заряжающим в орудийной башне. Вечером сел перед открытой печкой отдохнуть, расслабился, на огонь смотрит, кота гладит… Не заметил, как уснул. В это время из печки уголек выпал и тлеет на полу.

Входит его мать, увидела уголек и кричит:

— Огонь!

Парень мгновенно просыпается, швыряет кота в печку, захлопывает дверцу, становится по стойке «смирно» и докладывает:

— Орудие к стрельбе готово!

На приём к врачу приходит молодой парень:

— Доктор, у меня такая проблема — я очень люблю замужних женщин, а их мужья мне постоянно за это по морде бьют.

— А вы пойдите в армию! Там вас точно попустит…

Через два года:

— Спасибо, доктор! Вы дали мне такой замечательный совет!

— Вы больше не спите с замужними женщинами?

— Вы что, доктор?! Только с ними! Зато теперь успеваю за 45 секунд одеться и слинять!

На днях позвонил старый кагэбэшник Юрий Тарасович и спросил в лоб:

— Ты же историйки пописываешь, нужно еще? Я тут как раз вспомнил одну свою старую душевную, вот звоню, пока не забыл:

Дело было во Львове в самом конце 70-ых.

Жил-был уличный шалопай — ПТУшник по кличке Череп. Парень отпетый,имевший судимость за кражу и целый ворох «приводов» за драки.Все соседи только и ждали, когда же его уже наконец законопатят по -cерьезному.

В один прекрасный день все и началось…

Пьяненький Череп зашел в продуктовый магазин под домом и без очереди полез за сигаретами, очередь заволновалась и выдвинула из своих недр самого свирепого покупателя.

Череп послал его куда подальше и тут же получил от мужика по морде.Встал, помотал башкой и вместо того чтобы с позором убраться, вытащил перочинный нож и вставил мужику в брюхо…

Бросил орудие, выскочил на улицу и побежал куда глаза глядят.Но его проблема заключалась в том, что в той очереди находились человек десять знавших его с детства.

Поимка Черепа была делом нескольких часов.

Дома, в гараже, у многочисленных друзей и во всех злачных местах ждали милицейские засады.Но наш паренек был не так глуп, чтоб на них нарываться, домой даже не пошел, только позвонил маме, чтоб спрятала паспорт.Беглец переночевал две ночи в подвале, размышляя как и куда податься дальше. Пока было не ясно: умер подрезанный мужик, нет ли? (на самом

деле потерпевший быстро поправился, повезло) По идее светила Черепу «вышка» для малолеток — 10 лет.

Думал он думал, сидя в подвале, перебирал все варианты и вдруг вспомнил про одного знакомого которому когда-то продал краденный мопед.Хоть и не друг никакой, но там точно засады не будет, а вдруг удастся пару рублей срубить у старого «приятеля».Глубоким вечером Череп позвонил в дверь, открыл пьяный, недовольный «друг», звали его Богдан.

Богдан долго вспоминал Черепа, с трудом вспомнил. Выслушал историю его злоключений и отрубил:

— Ты знаешь, Черепан, мне не до твоей херни, у меня заботы похлеще, я завтра в армию ухожу. В 6.00. с ложкой и кружкой в военкомат, так что заходи через два года. Пока.

И тут Черепа пробило…

На следующий день в Райвоенкомат, явился по повестке Богдан Дурко, с кружкой ложкой, но без паспорта.Разумеется, за паспортом его домой не отпустили. Пожурили только.

Сфоткали нашего Черепа, выдали военный билет на фамилию Дурко и отправили служить.План у Черепа с Богданом был незамысловатый, но беспроигрышный: Череп идет в армию (хоть и было ему всего 16, зато выглядел на все 19), а

Богдан с утра сел в поезд и укатил в Херсон к своему глухонемому деду-рыбаку.Дед был контуженный с войны и не вдавался в подробности. Приехал любимый внук к нему жить, ну и хорошо, милости просим…

Продумали ребятки и систему связи: Богдан пишет письмо домой, отправляет его к Черепу в часть, тот пересылает во Львов. Так же и в обратном порядке: получил письмо из Львова от родителей Богдана, послал в Херсон.

Правда таким образом каждое письмо шло целый месяц, но что тут такого? Прошло полгода, Череп отслужил в учебке и послали его — 16-летнего пацанчика в «афган» со всеми вытекающими последствиями в виде контузии и

пулевого навылет…

Нужно отдать Черепу должное, воевал он никак не хуже товарищей и даже заслужил две боевые награды.Пролетели два года службы.Череп и дезертир встретились в Москве, Богдан взял военную форму и награды, отдал Черепу его паспорт и парни разошлись как в море корабли,не пожав друг другу руки…

«Воин-интернационалист», Дурко прибыл в военкомат становиться на воинский учет, заявив, что военный билет украли в поезде, военкомат послал запрос в часть: действительно ли у вас служил Богдан Дурко? Часть

ответила, что да, этот геройский парень действительно воевал у них в Афганистане. ТЧК.

Богдану выдали новый «военник» и пожелали успехов в труде.

Прошло месяца два и Череп случайно попался на проверке документов.

СИЗО.

Следователь стал наваливать на него кучу разных «висяков», а главное грабеж с убийством произошедший через месяц после того, как он два года назад подался в бега. Там даже и «свидетели» нашлись. Хочешь не хочешь, а Черепу все пришлось рассказать и про «Афган» и про Херсон.

А поскольку дело зашло так далеко, то подключили КГБ, так оно и попало в поле моего зрения.Мы быстро выяснили «кто есть кто» и я подключил все свои связи, в лепешку разбился, но исхитрился, чтобы Череп получил меньше меньшего –

всего один год общего режима, а вот его «подельник» Богдан загремел на четыре, за злостное уклонение от исполнения воинского долга. Мне его как раз было ничуть не жаль, но вот Череп, другое дело. Я не припомню, чтоб мои сотрудники, повидавшие за годы службы всякого,собирали для подследственного харчи, вещи и деньги, жали ему руку на

прощание и желали удачи.Не знаю, каким он был раньше, но тогда он очень нам всем приглянулся.Хоть и был в бегах, но бега бегам рознь: честно воевал, заработал награды, пулевое ранение и дикие головные боли в плохую погоду, до конца

своих дней. А ведь пацану едва стукнуло 18…

P.S.

Я как-то спросил Черепа: «Что самое тяжелое было в Афгане?»

Он, не задумываясь, ответил: «Когда нам вручали боевые награды. Все пацаны радовались, а я один плакал… »

Друг мне рассказал. Вот какой случай имел быть место на одной из погранзастав. Было там свое подсобное хозяйство: свинарник, коровы, 2 быка красной датской породы, и еще ульи с пчелами около 30 домиков (гордость и хобби начальника заставы). В тот воскресный день в часть должны были приехать гости из округа по случаю завершения строительства новой казармы, приехал автобус с музыкантами. По этому случаю выстроили сцену, музыканты готовились к выступлению. Прапорщик — нач.хоз. давно уже вынашивал планы по кастрации старого быка, поскольку бык уже не проявлял должного внимания к буренкам, а излишки сексуальной энергии выплескивал в агрессивности к «обслуживающему персоналу». Бык был не просто большой, это было чудище при весе в 11 центнеров и высотой в 160 сантиметров. По мнению прапорщика — кастрация его бы успокоила, а с положенными обязанностями справлялся второй бык — помоложе и чуть поменьше в размерах. По этому случаю были заготовлены большие садовые ножницы, литр зеленки и кувалда средних размеров предварительно обмотанная ветошью. Прапорщик взял в помощники солдата. План был такой: солдат становится с кувалдой у головы, прапорщик сзади. По сигналу прапорщика солдат что есть мочи бьет быка кувалдой по лбу, бык падает без чувств или в худшем случае оглушается на какое то время, а в это время ему ножницами производится кастрация. Все вроде правильно было рассчитано… Прапорщик на исходной позиции дает отмашку солдату — солдат со всей дури размахивается 10 килограммовой кувалдой и в это время головка слетает с ручки, а солдат по инерции опускает на лоб быка древко от кувалды, слышен тихий «тюк» ( бык при этом ударе даже не зажмурился). Прапорщик решив что «наркоз» уже подействовал одним махом отрезает быку ненужные тому причиндалы. Что было после этого — фильмы Стивена Кинга отдыхают. Рев разъяренного быка помноженное на эхо в горах был слышен за многие километры. Как потом рассказывали пограничники сопредельного государства — у них кровь стыла в жилах. Бык порвав цепи выбежал из хлева, но не в открытую дверь, а проломив 2 бревенчатых стены, хлев разлетелся в щепки как после попадания в него 500 килограмовой авиационной бомбы. Все что попадалось на его пути независимо от размеров и веса – оказывалось у него на рогах- ворота части, сетка рабица, белье сушившееся позади домиков для семейных офицеров, деревянная лестница. Особенно долго он бегал с барабаном на шее, верней то что от него осталось. К счастью личный состав части оперативно среагировал, кто то успел забежать в казарму и в штаб, хотя это не гарантировало безопасность от быка, сообразительные смекнули, что лучше такое стихийное бедствие пересидеть на деревьях, по их убеждениям быки по деревьям не лазают. Сцена быком была разбита в щепки, и не столько была нужна ему она, сколько звукооператор который находясь под сценой поздно понял, что это ревет бык, а не сирена-ревун при боевой тревоге. Вольеры с собаками были сметены за пару секунд, собаки убежали в ближайшую лесополосу, потом их целую неделю вылавливали по одной. Затем на его пути попался УАЗик который он с полпинка перевернул, пытался перевернуть автобус приехавших музыкантов – не получилось, но для куража истыкал его рогами по периметру. Веселья прибавилось после того как бык разломал ульи и с этим пчелиным роем вернулся на плац. Те кто сидел на деревьях пожалели, что они не в казарме, а те что были в казарме возрадовались, что они не на деревьях. Время от времени кто то с этих деревьев падал, не удержавшись, отмахиваясь от пчел. Была снесена беседка для курения, клумба с цветами представляла из себя свежевспаханную следовую полосу. Начальник заставы, сидевший на крыше автобуса ждал удобного момента что бы дать часовому приказ стрелять на поражение, но во первых была опасность задеть кого нибудь рикошетом, во -вторых у часового на вышке столько было беженцев, что ему несподручно было стрелять, а в третьих уже и торопиться было некуда- бык разломал и уничтожил все и спасать имущество было уже поздно. Финал истории такой: уже видя на горизонте кавалькаду машин- гостей из округа, быка все таки удалось пристрелить. Как сказал один из приехавших офицеров, подытоживая случившееся, типа: — ну а вы что ожидали? Что бык вам за кастрацию благодарность объявит? Прапорщик весь зеленый и еще не отошедший от шока только нервно хихикал.

Богата Азия древними традициями, ничего тут не скажешь. Знакомый мой с

интересной национальной забавой столкнулся, когда в одной жаркой

советской республике в не менее советские годы срочную тянул.

В маленьком городке, где часть его была расквартирована, в милиции

приключился дефицит с кадрами, поэтому с населением припрягли работать

военных. Сопли утирать, у шпаны анашу отнимать, над заявлениями ржать и

документы для районной прокуратуры готовить. Так все и шло тихо да

складно, пока вдруг не потрясло городок преступление века.

Хлопкороб один вечерком на крыльцо своего частного дома некстати вышел.

То ли опия покурить, то ли почесать чего. Глядит, а сосед его крепит

дружбу человека с животным миром в лице осла. Имеет скотинку

бессловесную, проще говоря. Его осла, хлопкоробовского. Ословладелец от

такой картины закручинился, да и снес соседу-выдумщику пол-еб*льника

удачно подвернувшимся поленом.

Как у осла дальше сложилось никому не ведомо, а сосед полено плохо

перенес, от чего и был увезен в районную больницу с глубокой депрессией

и тяжкими телесными.

Хлопкороб осла с вещами из дому выгнал, еще опия покурил и пошел

сдаваться к военным. С собой прихватил коньяк, барана и теплую

тюбетейку, на случай, если прямо сразу закроют.

Коньяк и барана он дежурному капитану подарил, все как было рассказал,

языком поцокал, предложил опия покурить. Офицер коньяку порадовался,

барану не очень, за опий пожурил и принялся протокол на

хлопкороба-мокрушника составлять.

Поскольку капитан к осло*бам теплых чувств не питал, а к коньяку питал,

отправлять хлопкороба под верный срок ему не хотелось. Тут-то мой

знакомец роль свою в этой истории и сыграл. Он до армии на юрфаке

учился, пока не выперли за аморалку вследствие невиданных успехов в

личной жизни, посему частенько консультировал вышестоящее начальство на

предмет юридических тонкостей.

Про тяжкие телесные повреждения и стойкую нетрудоспособность знал он, к

сожалению, мало, к тому же, как на грех, опять полдня курил

конфискованную у шпаны траву, ибо несколько месяцев уже дедовал и больше

ему делать было просто нечего. От того вдруг припомнилась ему

сатирическая кинокартина «Мимино» и он авторитетно заявил капитану, что

если в протоколе будет указано, что хлопкороб поленом орудовал на почве

личной неприязни, то вроде как должны меньше дать. «Вы напишите, что он

из ревности соседа отоварил», — тонко пошутил знакомый.

Пошутил и пошутил, да только, как известно, офицеры редко юмор ценят, а

понимают еще реже. В результате за витиеватыми выражениями протокола,

который капитан отправил в райцентр, четко проглядывала картина

любовного треугольника их двух советских граждан и осла неустановленного подданства.

Капитановы юридические изыски сильно некстати пришлись. В районной

прокуратуре в это время республиканская комиссия работала и человеческой

трагедией, скрытой за сухими строчками протокола, заинтересовалась сразу.

Прокатилась тогда по затерянному в пустыне городку волна репрессий.

Осло*ба-затейника, как из больницы вышел, по статье «скотоложство»

родина отправила добывать из земли что-то очень редкое и страшно нужное.

Секретаря местного горкома за разыгравшиеся у него под носом

шекспировские страсти на фоне сексуальных забав населения перевели на

ответственную работу в верблюдоводческий колхоз экономистом и исключили

из партии. Капитану долго еще вспоминали ослов и из списков на очередное

звание раз за разом вычеркивали, а мой знакомый за остроумие и

политическую грамотность до самого дембеля ремонтировал армейский клуб.

Ревнивому же хлопкоробу дали три года условно и он все так же выходил

вечером на крыльцо, с мудрым восточным прищуром смотрел на розовеющие

облака и размышлял о превратностях судьбы. Вот только ослов больше не заводил.

— Король сказал, что двери его сокровищницы открыты передо мной! – буркнул рыцарь.

— Они и открыты, — миролюбиво откликнулся кладовщик. – Прямо перед твоим носом.

— Тогда дай мне войти.

Кладовщик не сошел с порога.

Рыцарь нахмурился:

— Ты не выполнишь приказ короля?

Кладовщик покачал головой:

— Если ты войдешь, двери сокровищницы будут открыты не перед, а за тобой. Вот это – уже серьезное нарушение приказа.

— Для чего мне распахнутые двери, если я не могу пройти внутрь? – вспылил рыцарь.

— Понятия не имею. Строить догадки о королевских намерениях не в моих привычках.

— Король хотел, чтобы я сам выбрал себе в сокровищнице награду!

— Он именно так и сказал?

— Нет, — признался рыцарь. – Он произнес: «В награду за то, что ты поразил дракона, двери моей сокровищницы открыты перед тобой! »

— Угу, — кивнул кладовщик. – Я так и думал.

Рыцарь взялся за меч.

— Я при исполнении, — напомнил кладовщик. – Не советую.

Насупившись, рыцарь произнес:

— Ладно. Я скоро вернусь.

Он развернулся и зашагал прочь.

— Как только ты появишься тут, двери тотчас же перед тобой откроются! – заверил кладовщик рыцарскую спину и сомкнул створки.

Через полчаса у входа в сокровищницу загрохотала железная перчатка.

Кладовщик выглянул:

— Быстро ты.

— Пропускай! – бросил ему рыцарь брюзгливо.

Кладовщик поднял брови:

— Король сказал еще что-нибудь?

— Нет, — ответил рыцарь. – Он не сказал. Король написал.

Рыцарь протянул кладовщику свиток, тот развернул его и медленно, по

складам, прочел: «Подателю сего, рыцарю, поразившему дракона, разрешено войти в королевскую сокровищницу и взять там то, что рыцарь

сочтет достойной для себя наградой».

— А потом ты положишь то, что взял, на место? – поинтересовался кладовщик.

— Читай дальше, — скомандовал рыцарь.

Кладовщик отмотал от свитка еще немного и продолжил: «Взятое рыцарь волен вынести из сокровищницы и использовать по своему разумению, для своего блага и без всяких ограничений. Подпись – Король».

— Какой король имеется в виду? – уточнил кладовщик.

Рыцарь ткнул в самый конец свитка – там стояла приписка: «Нашего королевства». Под текстом красовались три печати – чернильная, из

воска и из красного сургуча.

— Все верно, — с сожалением согласился кладовщик. – Что ж, выбирай.

Рыцарь ступил через порог, повел носом и прошелся вдоль полок.

— Я возьму это, — сказал он, ткнув пальцем в ближайшую драгоценность.

— Ты уверен? – кладовщик всем своим видом советовал рыцарю отказаться от замысла.

— Абсолютно.

Кладовщик что-то нацарапал на бумажном листе.

— И еще это, — рыцарь, надувая щеки и натужно краснея, снял с верхней полки огромный ларец.

Кладовщик сокрушенно добавил каракулей.

— Какая нужда записывать? – с подозрением спросил рыцарь.

— Для порядка.

— Король увидит список?

— Не исключено. Если его величество вдруг пожелает узнать, какую награду ты выбрал, я буду готов к отчету.

— Ладно, пусть будет так, — рыцарь потер ладони. – Тогда еще это, и это, и вон то.

— Не многовато ли? – со значением в голосе заметил кладовщик.

— В самый раз. Тем более, что я не закончил.

— Думаю, будет лучше, если я сейчас же сообщу королю, что тут делается, — тоскливо вздохнул кладовщик.

Рыцарь небрежно вынул из-за пазухи клочок пергамента и предъявил его

кладовщику. На пергаменте значилось: «Рыцарю – не мешать! » Внизу, как

положено, вилась подпись «Король. Нашего королевства. «, и виднелись три печати.

Пыхтя, рыцарь выволок из угла туго набитый объемистый мешок.

— Ми-шок, — произнес вслух кладовщик, ожесточенно карябая пером, и добавил: — Сколько добра уходит!

— У кого уходит, а кому добавляется, — процедил рыцарь, шатаясь под тяжестью толстенного рулона.

— Зачем тебе ковер? – возмутился кладовщик.

— В дополнение к гобеленам! – отрезал рыцарь и полез за гобеленами.

Кладовщик перевернул свой листок на другую сторону.

— А это что? – полюбопытствовал рыцарь, разглядывая массивную кованую конструкцию непонятного назначения.

— Не знаю, — пожал плечами кладовщик. – Раз находится здесь, наверное, что-то ценное.

— Беру, — решил рыцарь.

Кладовщик вывел в реестре: «Жулезяка тижолая – 1 шту. «, — и шмыгнул носом.

— Ну, теперь вон тот сундук, два ящика и короб со шкатулками. Пожалуй, все, — рыцарь вытер пот со лба. – Ах, да! Еще тележку!

Кладовщик встрепенулся:

— В приказе было написано «вынести». Все, что не сможешь унести, останется здесь!

Рыцарь пошарил за пазухой. На очередном куске пергамента имелось короткое разрешение «Пусть вывозит! «, заверенное королевской подписью и тремя печатями.

Взвалив на тележку свою награду и перевязав ее веревками, чтобы куча не рассыпалась, рыцарь попробовал сдвинуть тележку с места. У него

ничего не вышло.

— Помогай! – пропыхтел он утомленно.

— И не подумаю! – мотнул головой кладовщик. – Об этом речи не было.

Рыцарь полез за пазуху. Кладовщик вздохнул и налег на тележку. Колеса страдальчески скрипнули.

Они с трудом выпихнули поклажу через двери.

— Дальше на меня не рассчитывай! – злорадно заявил кладовщик. – Мое место в сокровищнице!

— А ты мне больше и не нужен.

Рыцарь свистнул.

Пол и стены затряслись, и в галерею ступил дракон.

— Тащи! – крикнул рыцарь и бросил дракону конец каната, привязанного к тележке.

— Ну, ты даешь! – хмыкнул дракон, обозрев гору ценностей.

Кладовщик раскрыл рот и сполз спиной по стенке.

— Представляешь? – дракон подмигнул кладовщику и кивнул на рыцаря. – Этот прохиндей собрал уже четырех принцесс! Каре!

Рыцарь пожал плечами.

— Ты же утверждал, что поразил дракона! – в отчаянии крикнул ему кладовщик.

— Конечно, поразил! – подтвердил дракон, впрягаясь в тележку. – Этот рыцарь и теперь продолжает меня поражать.